Генерал Бакланов «Донской Суворов. Значение бакланов яков петрович в краткой биографической энциклопедии Кавказская война генерал бакланов
Яков Петрович Баланов родился 15 марта 1809 г. в станице Гугнинской Области Войска Донского. Происходил из офицерской семьи. Детство будущего героя Кавказской войны прошло в привольной донской степи среди обычных для казачат забав: кулачных боев, стрельбы из лука, скачек. С малых лет выделялся среди сверстников Яков Петрович силой и ловкостью, а также живым умом. Самым ярким воспоминанием маленького Бакланова было триумфальное возвращение казаков из заграничного похода в 1916 г.
Еще с 8 – летнего возраста стал привыкать к военному быту: в 1817 г. отец, вернувшийся с заграничного похода русской армии есаулом, повез сына с собой в полк, стоящий тогда в Бессарабии и отдал полковым писарям на обучение грамоте. Однако маленький Яков не проявлял никакого усердия в постижении книжной премудрости, пролетевшей мимо его ушей, предпочитая слушать рассказы бывалых казаков о войнах с Османской империей, наполеоновской Францией и подвигах героев минувших веков. Эти истории оставили глубокий отпечаток в его душе, пробудив в ней стремление стоять на защите отчизны с теми же мужеством и решимостью, что и великие предки.
Начал действительную военную службу Яков Петрович в 1825 г., в Крыму, в полку, где служил его отец, Петр Дмитриевич. С этим временем связана одна забавная история: находясь на посту, урядник Яков Бакланов обнаружил полнейшую неграмотность, не сумев в рапорте подписать даже свою фамилию. Это чрезвычайно расстроило его отца, сказавшего:
- Дурак ты, Яшка. Самый тупой в полку. Но ты мой единственный сын, последняя моя надежда. Верь слову – в полковники я тебя все равно выведу.
После этого случая Яков практически с нуля год учился грамоте у смотрителя уездного училища в Феодосии и достиг значительных успехов. Обучение Бакланова прервалось в 1826 г. в связи с возвращением на Дон и женитьбой.
Побыв два года дома, принял участие в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., в начале 1829 г. произведен в хорунжие, а 20 мая того же года за отличие в битве при Кюлевчи близ г. Шуменанаграждён орденом св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»; 11 июля 1829 г. пожалован орденом св. Анны 3-й степени с бантом за отличие в делах при покорении турецких городов Месемврии и Анхиало. По окончании войны до августа 1831 г. стоял с полком на пограничной сторожевой черте по р. Прут. 21 сентября 1831 г. произведён в сотники.
В Кавказской войне 1817 - 1864, на которой впоследствии стал человеком – легендой, участвовать начал с 1834 г. под началом умудренного боевым опытом генерал – майора Г.Х. Засса. Первой серьёзной экспедицией, положившей начало кавказской известности Бакланова, была экспедиция 1836 г., предпринятая для истребления закубанских аулов между реками Псефиром, Лабой и Белой. Здесь он был ранен в голову. 4 июля 1836 г., преследуя на протяжении 10 вёрст вчетверо превосходящий отряд горцев (между реками Чамлык и Лаба), выдержал множество контратак неприятеля и израсходовал все патроны, в заключение, выбрав удобный момент, близ укрепления Вознесенского ударил в пики, опрокинул неприятеля и преследовал более 15 вёрст, истребив его почти полностью. За это дело 4 июля 1837 г. награждён орденом св. Владимира 4-й степени с бантом.
22 октября 1837 г. произведён в есаулы и переведён в № 41 Донской казачий полк. Весной 1839 г. назначен на службу в Донской учебный полк, а в 1841 г. переведён № 36 Донской казачий полк (Родионова), с которым в Польше содержал кордоны на границе с Пруссией.
По возвращении из Польши, 18 октября 1844 г. Бакланову был пожалован чин сотника (по другим источникам - войскового старшины); весной 1845 г. Бакланов получил назначение в № 20 Донской казачий полк, расположенный на левом фланге кавказской линии в Куринском укреплении, которое составляло передовой оплот русских Кумыкских владений. 20 июля 1845 г. награждён орденом св. Анны 2-й степени за отличие, оказанное в бою при в Шаухал-Берды.
5 июля 1846 г. за отличие, храбрость и мужество, оказанные в бою с силами Шамиля при обороне крепости Внезапной, пожалован Императорской короной к ордену св. Анны 2-й степени; ранее, в 1845 г., был назначен командиром Донского казачьего полка № 20, который не отличался высокой боеспособностью - выросшие среди степных просторов, донские казаки с трудом привыкали к чужим для них горным условиям, были подвержены массовым заболеваниям, проистекавшим от непривычного климата, гибли понапрасну, не умея противостоять внезапным нападениям горцев. Кроме того, разрушал боеспособность донцев и тот факт, что кавказское начальство очень часто щедро раздавало казаков штабным офицерам и чиновникам всех рангов в качестве ординарцев, конюхов, денщиков, вестовых... Поэтому Бакланов начал превращать свой полк в грозу для черкесов и чеченцев с того, что вернул всех своих казаков в строй, не считаясь даже с увещеваниями высокопоставленных чинов, которым жалко было терять дармовую прислугу. Потом он одел полк. Форменные мундиры и шаровары были запрятаны в сундуки для смотров и парадов. Каждый казак обязан был достать себе удобную черкеску. Сначала их просто снимали с убитых врагов, а потом уже стали и шить на заказ. Появились у казаков и булатные черкесские шашки и кинжалы, английские нарезные штуцеры, которым заморские доброхоты в изобилии снабжали воюющих горцев.
И кони в баклановском полку стали другие - не худые и заморенные, с пропитым овсом и не знающие чистки, а ухоженные, сытые, гладкие. Чтобы навести в содержании конского состава строгий порядок, Бакланов повел себя жестко. Как рассказывали очевидцы, воровавших овес подчиненных он несколько раз подвергал жесточайшей порке, и вскоре лошади в его полку изменились до неузнаваемости, после чего не страшны были казакам выносливые черкесские скакуны.
Но нужно было еще и обучить как следует полк войне в горах. Бакланов начал с того, что стал устраивать вечерние беседы с офицерами.
- О храбрости казака, - говаривал Яков Петрович на этих беседах, - заботиться не надо, потому что донскому казаку нельзя не быть храбрым, но надо, чтобы казак смыслил что-нибудь и побольше одной только храбрости.
И он неутомимо обучал казаков разведывательной службе, саперному и артиллерийскому делу. Чтобы легче было сделать это, он пренебрег буквой устава и сформировал особую седьмую сотню, учебную. В ней под его пристальным наблюдением готовились урядники (младшие командиры) на весь полк. В битвах она служила авангардом или надежным резервом.
В каждой сотне один взвод был снабжен шанцевым инструментом, и бойцы его особо обучались саперному делу. Имелась и пластунская команда из лучших стрелков и наездников, употреблявшаяся на самые опасные разведывательные операции. А ракетная батарея полка при Бакланове стала образцовой на Кавказе. Из бесполезной обузы начиненные порохом и пулями ракеты превратились в мощное оружие, эффективно действовавшее там, где не могли пройти пушки.
Никто в его полку не смел во время боя покинуть рядов; легко раненные должны были оставаться во фронте; те же, кто лишился лошади, должны были биться до той поры, пока не добывали себе новой.
- Покажи врагам, - говорил Бакланов, - что думка твоя не о жизни, а о славе и чести донского казачества! Так донской полк стал грозой для мятежных горных племен.
19 февраля 1849 г. награждён золотой саблей с надписью «За храбрость» за отличие, оказанное им в делах при истреблении аулов Махмуд-Юрт, Перхикан-Тала и Бенк-Которо; за оказанное же отличие 9 и 10 сентября того же года в бою с горцами во время рубки леса Бакланову было объявлено Высочайшее благоволение.
10 февраля 1850 г. за отличие во время набега на Гайтемировские ворота произведен в полковники. Летом 1850 г. назначен командиром Донского казачьего полка № 17. Однажды в полк на имя Бакланова пришла посылка. В ней оказался большой кусок чёрной ткани, на котором был изображён череп с перекрещенными костями и круговой надписью из «Символа веры»: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Яков Петрович закрепил ткань на древке, превратив её в личное знамя.
Даже у бывалых казаков этот значок вызывал тягостное чувство, горцы же испытывали от баклановского символа суеверный ужас и называли Якова Петровича «Даджал» и «Шайтан – Боклю», то есть дьявол. Один из очевидцев писал: «Где бы неприятель ни узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках великана-донца, как тень следующего за своим командиром,- там же являлась и чудовищная образина Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути».
Свою демоническую репутацию Яков Петрович, будучи тонким психологом, всячески поддерживал, используя суеверия горцев для их устрашения и деморализации. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины - им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одного взгляда на суровое лицо Бакланова было достаточно для нужного впечатления, а когда он встретил гостей в вывороченном тулупе, с перемазанным сажей лицом, никаких дополнительных доказательств не потребовалось. Провалилась и попытка чеченцев превзойти Бакланова в меткости стрельбы. Известный среди горцев чеченский стрелок Джанем поклялся уложить ненавистного казачьего командира с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на что наслышанные о легендарном казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер занервничал и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Зрители из числа соплеменников убитого громкими криками выразили свое восхищение выстрелом казака. С тех пор по Чечне гуляла издевательская поговорка: "Не хочешь ли убить Бакланова?"
Лучшей иллюстрацией ужаса горцев перед Яковом Петровичем Баклановым служит фраза главы сопротивления России в Чечне и Дагестане имама Шамиля, часто говорившего своим джигитам: «Если бы вы боялись Аллаха так же как Бакланова, давно стали бы святыми».
28 июня 1851 г. награждён орденом св. Владимира 3-й степени за оказанное отличие при поражении горцев на Шалинской поляне; 16 ноября того же года объявлено ему Высочайшее благоволение за отличие при истреблении аула Дахин-Ирзау.
В феврале 1852 г. он, по приказанию начальника левого фланга кавказской линии князя Барятинского, с отрядом из трёх пехотных батальонов, четырёх орудий и своего казачьего полка, окончил просеку от Куринского укрепления к р. Мичик. В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам, для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17 февраля, Бакланов, с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет. Лазутчики принесли известие, что Шамиль с 25-тысячным отрядом стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь. Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьергардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и пожалован орденом св. Георгия 4-й степени.
10 апреля 1853 г. за отличие, оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершённом рассеянии скопищ Шамиля, награждён орденом св. Станислава 1-й степени. 11 мая того же года назначен состоять при штабе Кавказского корпуса в должности начальника кавалерии левого фланга с постоянным пребыванием в крепости Грозной.
14 июня 1854 г. за отличие и храбрость, оказанные при поражении горских партий между Урус-Мартаном и крепостью Грозной, Бакланову объявлено Высочайшее благоволение; 22 августа того же года награждён знаком отличия беспорочной службы за 20 лет.
В 1855 г., по распоряжению главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом графа Н. Н. Муравьёва, Бакланов командирован в действующую армию на кавказский театр Крымской войны, где был назначен начальником иррегулярной кавалерии в отряде генерал-лейтенанта Бриммера. 17 сентября того же года принял участие в составе колонны генерала Базина в штурме Карса и был контужен ядром в голову, но остался в строю. За отличие и мужество, оказанные при штурме передовых укреплений, 21 февраля 1856 г. пожалован орденом св. Анны 1-й степени. В конце декабря 1855 г. Бакланов выехал из армии в отпуск на Дон и в Санкт-Петербург.
2 февраля 1857 г. Бакланов был назначен походным атаманом Донских казачьих полков, находящихся на Кавказе.
16 февраля 1859 г. награждён Императорской короной к ордену св. Анны 1-й степени.
3 апреля 1860 г. произведён в генерал-лейтенанты.
С 1 мая 1861 г. по 1863 г. состоял окружным генералом 2-го округа Области войска Донского.
С 7 июня 1863 г. по 7 января 1867 г. Бакланов находился в командировке в Вильно и во время Польского восстания состоял заведующим Донскими полками в Виленском округе. В Польше Бакланов действовал совершенно иными методами, нежели на Кавказе, проявив всю многогранность своего военного и дипломатического таланта. В противоположность страшной молве о себе, Бакланов выказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковывал без разбора имения повстанцев, но, по возможности, учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору Муравьёву, Бакланов бесстрашно сказал: «Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости». Такой ответ вызвал признательность Муравьева.
6 февраля 1864 г. за усердно-ревностную службу и труды награждён орденом св. Владимира 2-й степени с мечами над орденом.
В 1867 г. Яков Петрович Бакланов вышел в отставку и поселился в Санкт-Петербурге. После тяжелой и продолжительной болезни умер в бедности 18 октября 1873 года, похороны состоялись на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря за счет Донского казачьего войска. Пять лет спустя его могилу украсил памятник, созданный на добровольные пожертвования и изображавший скалу, на которую брошены бурка и папаха, из-под папахи выдвинут чёрный «Баклановский значок».
В 1911 г. прах Якова Петровича был торжественно перезахоронен в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с могилами других героев Дона - М.Платова, В.Орлова-Денисова, И.Ефремова.
СЛОВО ДЬЯКОНА ЕВГЕНИЯ СЕМЕНОВА
ОБ АТАМАНЕ БАКЛАНОВЕ ЯКОВЕ ПЕТРОВИЧЕ
на Девятых Николаевских Чтениях
РУССКИЙ БОГАТЫРЬ, ДОБРЫЙ КАЗАК, СЛАВНЫЙ АТАМАН,
ТАЛАНТЛИВЫЙ БОЕВОЙ ГЕНЕРАЛ АРМИИ,
ДОСТОЙНЫЙ СЫН ОТЕЧЕСТВА,
СЛУЖИВШИЙ САМОДЕРЖАВИЮ «НЕ НА ЖИВОТ, А НА СМЕРТЬ»,
ЖИВШИЙ ПО ЗАПОВЕДЯМ:
«БОГУ-ДУШУ, ЦАРЮ-СЛАВУ, А СЕБЕ-ЧЕСТЬ »…
КАК ГЛУБОКО ВЕРУЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК,
ОДАРЕННЫЙ МИСТИЧЕСКИМ ЧУВСТВОМ,
НАЧЕРТАЛ НА СВОЕМ ПОЛКОВОМ ЗНАМЕНИ «СИМВОЛ ВЕРЫ»:
«ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ
И ЖИЗНИ БУДУЩАГО ВЕКА.
АМИНЬ»
Посвящается Русскому воину
Святому Мученику Евгению Родионову
Кресту Твоему поклоняемся, Владыко,
И Святое Воскресение Твое славим
Тогда Иисус рече учеником Своим:
аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе,
и возмет крест свой, и по Мне грядет (Ин.16,24)
«Любо, братцы, любо, любо, братцы жить, с нашим Атаманом не приходится тужить»… Привольно и легко плыла по русским просторам, путаясь в степном Донском ковыле и застревая в вековых Сибирских елях, ныне затертая, испошленная и изгаженная современной «попсой» старинная народная казачья песня. А ведь, эти песни, протягивая невидимую «златую нить» между прошлым и настоящим и устанавливая незримую связь времен, соединяют нас в Великий Русский Народ, обладающий многовековой культурой, неповторимыми идеалами и безценнийшим даром – Верой Православной. Старинные казачьи песни, задевая в наших душах струны любви к Отечеству, учат нас стойкости и патриотизму, укрепляют и сплачивают нас, не дают превратиться в «народонаселение», стать той безликой «жидъкостью » для процветания «апостасийной плесени», которая ныне разъедает весь мiр.
Песни окружали казака с детства и до самой смерти. С песней рождались, с песней шли воевать, в песнях оставались, ложась в могилу. Песнями мерили расстояние, по песням учились воинской науке. Казачья песня проста и обыденна. Она – «службовская» песня, часто исполняемая без музыки, как и церковное пение. Она рассказывает «о нравах и правилах жизни, о тех нравственных законах, по которым слагается человеческая жизнь. Эти правила чисты и прекрасны: верность, братство, любовь, безкорыстие, трудолюбие, правда и смелость – вот, что извечно воспевал Русский Народ» . Воспевал он и своих героев. Здесь и Царь Иоанн Васильевич Грозный, и Император Александр I, и Князь Долгорукий, царский посланник, сложивший на Дону свою голову, и плененный шведами Краснощеков, отчаянной смелости казак. Здесь и Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири, и «вихрь»-атаман Платов. Есть песни и о безстрашном и могучем казачьем генерале Бакланове.
Генерал-лейтенант Бакланов , незаслуженно, в угоду нынешней «политкорректности и толерантности», забытый русский герой, блестящий боевой офицер, казак, который возродил былой боевой казачий дух. О его мужестве и воинском умении ходили легенды и слагались песни.
Яков Петрович Бакланов родился 15 марта 1809 года в семье хорунжего Войско Донского. Его отец, простой и неграмотный казак, участник Отечественной войны 1812 года, заслужил офицерский чин и дворянство. Он забрал сына с собой в полк еще мальчиком, полагая, что казаку воинскому делу начинать обучаться никогда не рано, да и сын у него всегда под присмотром будет.
Шестнадцати лет от роду, молодой Бакланов зачисляется урядником в казачий генерала Попова полк. Отец его, после отслуженного молебна, такими словами благословил сына: «Служи, Яков, верой и правдой Богу, Государю и нашему великому Донскому Войску. Помни всегда, что твой отец без малейшего покровительства, одною честной службой дошел до штаб-офицерского чина. Храни нерушимо простоту отцовских обычаев, будь строг к себе, а больше всего – не забывай свою благодатную родину, наш Тихий Дон, который вскормил, взлелеял и воспитал тебя!»
С 1825 года начинается настоящая воинская служба юного казака, а к 1828 Яков Петрович уже получает погоны хорунжего. Он участвует в Крымских походах и в войнах против Турции, где в боях и стычках храбрый и дерзкий Бакланов не раз отмечен начальством и награжден двумя боевыми орденами, причем, за излишнюю пылкость и отец не раз «отмечал» сына, собственноручно «дубасил по спине нагайкой» - как потом признавался Яков Петрович.
В 1834 Бакланов был переведен на Кавказ под командование легендарного генерала барона Григория Христофоровича Засса. Служба под началом генерала Засса стала безценной школой для молодого офицера. Начался самый выдающийся период службы генерала Бакланова.
В 1846 Яков Петрович, награжденный за удаль и безстрашие орденом Св. Владимира 4-й степени, будучи только в чине войскового старшины (майором!), принимает командование 20-м Донским казачьим полком на левом фланге Кавказкой линии. Полк к этому времени имел удручающий вид и отличался крайне низкой боеспособностью. Донские казаки, необученные ведению боевых действий в непривычных горных условиях, уступали линейным казакам, и когда участвовали в боевых стычках с горцами, то несли большие потери. Были они слабо обучены и владению стрелковым оружием (в отличие от горцев), поэтому, многие казаки 20-го полка находились на подсобных работах либо в денщиках. К этому времени Бакланов многому научился, перечитал много книг по военной истории и понял, что нельзя, казачьи полки, разобранные на ординарцев и денщиков, оставлять в таком виде. Ведь казак, не умеющий владеть оружием, на плохой заморенной лошаденке станет легкой добычею ловкого черкеса-джигита. И Яков Петрович сделал то, что до него еще никто не делал. Он вернул всех казаков в строй и установил строгий контроль над содержанием коней, фуража и оружия. В полку ввел обучение казаков стрелковому и артиллерийскому делу. В каждой сотне один взвод был снабжен шанцевым инструментом и обучен саперному делу. При нем полковая ракетная батарея из безполезной обузы превратилась в мощное оружие, осыпавшее неприятеля особыми, начиненными порохом и пулями, ракетами. Также Бакланов организовал в своем полку «седьмую сотню », где под его присмотром обучались младшие офицеры и молодые казаки. Из лучших стрелков и наездников была собрана пластунская команда (прообраз спецназа) для проведения особо опасных операций. Он сам водил разъезды и приучал казаков разведывать в непривычной горной стране – «все заметь, ничего не моги проглядеть, а тебя, чтобы никто не видел» . Молодых офицеров Яков Петрович наставлял: «О храбрости казака заботиться не надо, потому что казаку нельзя не быть храбрым, но надо, чтобы казак смыслил что-нибудь и поболее одной только храбрости», а казаков поучал: «покажи врагам, что думка твоя не о жизни, а о славе и чести Донского казачества».
В «Баклановском» полку никто не смел во время боя покинуть рядов. Легко раненые должны были оставаться во фронте, те же, кто лишился лошади, должны были биться до той поры, пока не добывали себе новой. Командир и в этом был примером своим казакам. Так в декабре 1848 горцы напали на батальон Тенгинского пехотного полка, занимавшийся в лесу рубкой дров. По первому же выстрелу полетели Баклановские сотни и началась погоня за рассыпавшимися горцами. Один казак, занесенный лошадью, был схвачен чеченцами, да двое других свалились, прострелянные пулями. Сам Бакланов был ранен. На полном скаку он вдруг пошатнулся и выпустил поводья. Казаки хотели подхватить его, но он перехватил поводья в правую руку, крикнул: «Вперед!» - и уже мчался дальше на неприятеля. Пуля перебила ключицу левой руки. Кровь проступила через рукав желтой черкески и окрасила ее, но Бакланов, превозмогая страшную боль, продолжал сражаться. Только когда все было кончено, плененный казак был отбит, а с убитых сняли оружие, Бакланов прилег на бурку и позволил казакам платком перевязать ему руку. Верхом он вернулся в Куринское укрепление, туда же казаки привезли искусного горского врача. Несмотря на столь тяжелое ранение, через четыре дня Бакланов уже вновь был в строю и руководил своими казаками.
Яков Петрович, строгий и требовательный командир, который за пропитый фураж мог и запороть, в боевой обстановке не особо отличался излишним педантизмом в соблюдении устава. Летом он носил красную (на ней не так была видна кровь от полученных ранений) и не стесняющую движений шелковую рубаху, а зимой - огромный тулуп и меховую папаху. И своих казаков перевел на более подходящее для горной местности обмундирование, в основном трофейное. Так же и вооружение.
Полковник Бакланов совершенно изменил подход к ведению боевых действий на Кавказе. Для защиты русских укреплений и селений мирных горцев он перешел от оборонительных к наступательным действиям. Его скрытные, внезапные, упреждающие удары против идущих в набег отрядов горцев и разбойных аулов приносили весьма ощутимые результаты. Создав среди горцев разветвленную сеть агентов, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов теперь мог опережать их хищнические набеги. Не упуская малейшей возможности сразиться с противником и нанести ему какой-либо урон, Бакланов платил горцам их же «монетой»: устраивал засады, сжигал аулы, вытаптывал посевы и угонял скот. В этой ситуации горцы вынуждены были думать не о нападении на казачьи станицы, а о том, как самим не стать жертвами Баклановцев.
Такая тактика, скрытность движения, внезапность и быстрота удара, доведенные Баклановым до совершенства, способствовали неизменному успеху всех его предприятий. Все это вместе с необычайным внешним видом Атамана вселяло в горцев суеверный страх, и они стали приписывать удачу Бакланова его связи со «сверхъестественными силами». А внешность Якова Петровича была, скажем так, весьма выразительной и способствующей таким представлениям о нем. Богатырского телосложения, ростом 202 сантиметра, с синеватым лицом, изрытым оспой, огромнейшим носом, кустистыми бровями и длиннейшими усами, переходящими в бакенбарды, которые зловеще развевались на ветру… Да и сам Яков Петрович, богато одаренный русской смекалкой и находчивостью, всячески стремился поддерживать эти суеверные представления горцев о своей персоне. Однажды он до смерти напугал делегацию чеченских старейшин, устроив им прием в тулупе, вывернутом мехом наружу и с лицом, вымазанным сажей, при этом злобно вращая глазами и щелкая зубами. Храбрость и выносливость Бакланова были так необычны, что даже его казаки не понимали, как простой человек может все это переносить. Будучи неоднократно раненым (многие ранения Якова Петровича даже не отмечены в его формуляре), Бакланов в бою старался не показывать этого и обыкновенно переносил болезненное состояние на ногах и в строю, отчего горцы считали его просто-напросто неуязвимым.
Так в августе 1851, когда отряд горцев напал на Куринское укрепление, наш герой, выскочив по тревоге из палатки, где он скрывался от жары и зноя, вовсе без одежды, схватил шашку, и, как был раздетым, нагишом, вскочил на коня и ринулся в бой. Вестовой, кинувшийся следом, успел накинуть на него только бурку. С двумя сотнями казаков он выбил восемьсот горцев из укрепления и, несмотря на ранение, долго преследовал их, нанося страшные удары пикой, взятой у казака. На горцев вид голого человека в бурке, словно поросшего шерстью, с разящей пикой в руке, произвел страшное впечатление. Они окончательно уверились, что неуязвимый «Боклю» необычный человек, а все случившееся с ними приписывалось его «мистическим»наваждениям. Вот что поведал один из пленных чеченцев: «Мы с Качкалыковских гор ясно видели белевшуюся отару, которая ходила между форштатом и укреплением. Самые зоркие из нас были убеждены в этом, так же как и в том, что при этом стаде не было ни пастухов, ни прикрытия. Но едва, призвав Аллаха на помощь, мы ринулись вниз, чтобы захватить добычу, как скот провалился, будто сквозь землю, и пред нами очутились веревки с развешанным на них солдатским бельем. Это поразило всех ужасом, потому что чудо это видели мы собственными глазами и сомневаться в нем не могли. Несколько человек поскакали назад, чтобы сообщить об этом наибу. Тот не поверил, но когда горсть казаков врезалась в нашу главную партию, когда наиб и окружающие его воины увидели голого всадника, скакавшего со страшной пикою, и когда от дуновения этого всадника (ведь пикой нельзя повалить столько народу), наши воины стали валиться с лошадей, как опаленные небесною молниею, мы побежали назад. Многие из нас узнали голос Бакланова, но был ли то он, или сам шайтан мы этого не знаем».
В бою Бакланов был страшен. Знаменитый «Баклановский удар» шашкой, разваливающий противника от плеча до пояса, неудержимая отвага и снайперская точность стрельбы вызывали не только страх, но и уважение противника. Показателен такой случай. Однажды от своего друга-горца Бакланов узнал, что специально приглашенный Шамилем известный стрелок Джанем похвалялся непременно убить его, когда он будет наблюдать за движением своих войск, стоя на пригорке. «Явилось какое-то во мне хвастолюбие, и я решился ехать на курган», - вспоминал позже Яков Петрович. На следующий день он как всегда занял свое обычное командирское место и, сидя верхом, стал ждать, держа в руках заряженный штуцер. Между курганом и брошенной батареей на другом берегу реки Мичик, где засел стрелок, было сажен 150 (около 300 метров). За происходящим молча наблюдали русские войска и скрывающиеся на батарее горцы. Грянул выстрел, но Бакланов продолжал оставаться в седле. Стрелок нырнул за бруствер, перезаряжая винтовку. Второй выстрел пробил справа полу одежды, но полковник так и остался сидеть на коне. Стрелок, не веря своим глазам, высунулся из-за бруствера, и в этот момент Бакланов, не слезая с коня, сделал меткий выстрел, поразив его прямо в лоб.
Наши войска грянули «Ура!», а выскочившие из-за завалов чеченцы за рекой восторженно кричали «якши Боклю»! У горцев даже родилась поговорка, применяемая к безнадежным хвастунам: «Не хочешь ли убить Бакланова?»
Начальство было в восторге от достигнутых результатов. Набеги заметно сократились, многие замирившиеся горцы стали приходить просить землю и защиты у половника Бакланова. За заслуги Яков Петрович награждается орденом Св. Анны 2-й степени и золотым оружием с надписью «За храбрость». Но высшей наградой для Бакланова–казака было то, что чеченцы уже не надсмехались над пиками донцов, называя их – «камышом», теперь они их – боялись. Когда же окончился срок службы Бакланова на Кавказе, главнокомандующий Светлейший Князь М.С.Воронцов, обратился к Государю Николаю I с прошением: «Умоляю Вас оставить нам Бакланова».
Государь Император внял этому ходатайству, и полковник Бакланов был оставлен на Кавказе. Приняв командование прибывшим с Дона 17-м казачьим полком. Любовь казаков к своему командиру была столь велика, что вместе с ним остались многие офицеры и рядовые казаки.
Трогательно было прощание Бакланова с уходящим 20-м полком. Когда он выехал к ним – все эти железные богатыри, герои-Баклановцы, увешанные крестами, плакали от правого до левого фланга как малые дети. Сжалось сердце у грозного «Боклю»… Он отвернулся в сторону, махнул рукой и молча выехал за ворота укрепления. Проводил свои сотни до ближайшего поста и там распрощался со своими боевыми товарищами.
Требовательный к службе, Яков Петрович с заботой и любовью относился к казакам, позволяя им в солдатском быту большие послабления. Прибывшие с Дона казаки расспрашивали у старых, что за командир Бакланов. «Командир такой, - говорили казаки, - что при нем и отца родного не надо. Если есть нужда – иди прямо к нему: поможет и добрым советом, и делом, и деньгами. Простота такая, что последнюю рубашку снимет и отдаст, а тебя в нужде твоей выручит. Но на службе, братцы мои, держите ухо востро: вы не бойтесь чеченцев, а бойтесь своего асмодея: шаг назад – запорет аль в куски изрубит».
«С ним не пропадешь», - говорили, и шли за батькой-атаманом прямо через горы, по еле видным тропинкам, вглядываясь в Большую Медведицу да Волосожарь, в чеченский тыл, и обрушивались на горцев как снег на голову. Отличившихся Бакланов часто и охотно поощрял, представляя к наградам либо одаривая оружием и деньгами. И казаки отвечали ему безграничной преданностью и любовью, готовые выполнить любой его приказ и идти за ним в огнь и воду.
Один драгунский офицер вспоминал такой случай:
«Когда мы отступали, преследуемые горцами, около двухсот их всадников скопились на огромном кургане, откуда на расстоянии полуверсты они, злорадно надсмехаясь, наблюдали за колонной русских войск. Бакланов вдруг обратился к молоденькому уряднику: «Видишь чеченцев? Скачи и скажи им, что господа офицеры просят их пожаловать к себе на чашку чаю».
Юноша молча повернул коня и, гикнув, полетел как стрела прямо к неприятелю. Все остолбенели… «Я, - говорит автор рассказа, - опомнился первым. - Яков Петрович, - сказал Бакланову. - Вы так серьезно отдали приказание, что мальчонка поверил. Он боится вас больше, нежели чеченцев! По его лошади видно, что он не собирается останавливаться». –«Это мой сын, - спокойно отвечал Бакланов, - он не боится меня, а просто разыгралась в нем наша донская молодецкая кровь».
«Ну, станичники! – крикнул он своему конвою. - Ступай, вертай его назад! Я и забыл, что он не умеет говорить по-татарски».
Казаки, подобравшись в седлах, спустили на перевес свои длинные пики и кинулись с такой решительностью, что горцы, предполагая атаку, мгновенно покинули курган и рассыпались в разные стороны».
И другой случай… В одном бою Яков Петрович неудачно подставился под прицельный огонь горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три солдатские награды, которые позже стали именоваться Георгиевскими Крестами. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего.
Как давалась ему такая преданность и уважение казаков можно судить по такому случаю. В ходе одного сражения Бакланов увидел своего полкового офицера Ежова, склонившегося над тяжело раненым в голову молодым офицером. Остановившись возле них, Яков Петрович услышал от плачущего Ежова слова, что раненый - это его, Бакланова, старший сын Николай. Бакланов-отец сурово взглянув на Ежова, отчитал его, сказав, что раненый офицер смело шел в бой и то, что с ним произошло, на то Воля Божия. Это его судьба. «А вот что ты здесь делаешь, когда у тебя еще 800 таких сынов бьются насмерть?!» - И глазами, полными слез, с любовью взглянув на сына, Бакланов ускакал в самое пекло сражения. Николай Бакланов, впоследствии тоже известный полковой командир, отличившийся в Русско-турецкой войне 1877-78, после боя был подобран казаками и более года лечился от ранения.
Но полковник Бакланов был не только лихой рубака и безстрашный казак. Он проявил себя и грамотным командиром, способным командовать не только иррегулярной конницей, и вести партизанскую войну. В зимнем походе 1852, командуя 17-м казачьим полком с приданными ему двумя батальонами пехоты и 9 орудиями, он по существу спас войска генерала Барятинского от разгрома. К этому времени Шамиль, собрав значительные силы горцев, удачно маневрируя, разделил отряды Бакланова и Барятинского, блокировав при этом силы Барятинского у реки Мичик. Тогда полковник Бакланов предпринял то, что Шамиль и предположить не мог. В 2 часа ночи, с 6 сотнями казаков и 4 ротами пехоты, при 2 орудиях Бакланов двинулся через Качкалыковский хребет. Он обошел заслоны горцев по дремучему непроходимому лесу. Тяжелые орудия и зарядные ящики перенесли на руках, а с восходом солнца Бакланов молодецким лобовым ударом взял с ходу чеченские завалы у реки. Он удерживал их, обороняя переправу, пока весь отряд Князя Барятинского (который очень уважал Бакланова и ласково величал его - «Дед ») не переправился на другой берег. «Победа в этом бою досталась нам дорогой ценой, - напишет позже Яков Петрович. – Из полка моего убитыми выбыли: храбрейший майор Банников и до 70 казаков, ранено было 2 офицера и 50 казаков, подо мною убито 3 лошади». Именно в этом бою Бакланов применил тактическое новшество, введенное в Русской Армии намного позже под воздействием горьких уроков русско-японской войны – отступление пехоты бегом, а не медленным шагом и колоннами, как было предписано тогда циркулярами. Дождавшись, когда все войска Барятинского переправились на другой берег, Бакланов под прикрытием своей пехоты спокойно переправил артиллерию и развернул ее на другом берегу реки. По условному знаку пехота, оставив свои позиции, бегом бросились к переправе. Когда горцы опомнились и поднялись на завалы, чтобы преследовать отступающих, пехота уже переправлялась, а артиллеристы, прикрывая их, ударили по горцам картечью.
При отходе Бакланов не потерял ни одного(!) солдата. За этот бой Яков Петрович получил самую драгоценную свою награду – Орден Св. Георгия 4-й степени.
С 1853 Яков Петрович Бакланов - генерал – походный Атаман всех казачьих полков левого фланга Кавказкой Линии (Чечня и Дагестан). Его деятельность в этой должности была столь же плодотворна, как и прежде. Генерал-адъютант князь Барятинский так докладывал военному министру: «Известный на Кавказе храбростью и боевой распорядительностью генерал-майор Бакланов, с назначением его походным Атаманом Донских Казачьих Полков, состоящих при Кавказкой Армии, принес существенную пользу заботливостью о благосостоянии вверенных ему полков, как в боевом, так и в хозяйственном отношениях.
В особенности же я обязан ему улучшением быта тех казаков, которые разбросаны малыми командами для содержания постов и кордонной службы». А в 1855 закончилась служба Якова Петровича на Кавказе, за которую Государь Император Николай I выразил генералу Бакланову «Свое Высочайшее благоволение».
Яков Петрович был отправлен в действующую армию под осажденную турецкую крепость Карс. Потом участвовал в подавлении польского восстания 1863 и был военным начальником Августовской губернии (той самой, которая ознаменовалась в 1914 чудесным явлением Божией Матери Русскому Воинству и славной победой русского оружия). Его по-прежнему тянуло в горы, к настоящим боевым делам, но здоровье было уже не то, давали знать многочисленные старые раны.
Яков Петрович Бакланов умер в 1873 в полной бедности и был похоронен за счет Войска Донского. Благодарные донцы соорудили на его могиле в Петербурге выразительный памятник: на могучем куске гранитной скалы брошены бурка, папаха, шашка из темной бронзы и знамя – знаменитый Баклановский Знак - черный флаг с головой Адама и перекрещенными костями. По воспоминаниям боевых товарищей Якова Петровича: «Где бы неприятель ни узрел это страшное Знамя, высоко развевающееся в руках великана–донца, как тень следующего за своим командиром, там же являлась чудовищная фигура Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшемуся на пути».
Этот особый личный знак–знамя, с которым он не расставался до конца своей жизни, Яков Петрович принял в 1851.
БАКЛАНОВСКОЕ ЗНАМЯ
Баклановское Знамя представляет из себя: черный Стяг с вышитым на нем серебром черепом – головой Адама, с перекрещенными под ним костями и с девизом вокруг них, из Православного Символа Веры – «Чаю Воскресен i я мертвыхъ и жизни будущаго века. Аминь ».
Боевое Знамя - это символ чести воинов, чести полка. Оно есть вещественное выражение духовных традиций воинов. В этом символе воплощаются самые сакральные идеи народного духа – ЧЕСТЬ, ОТЧИЗНА и ВЕРА. Русское Боевое Знамя - это Священная Воинская Хоругвь, под которой собираются все верные своему воинскому долгу и Родине вои. Во все времена Русские «чудо-богатыри», осеняемые Святым Стягом, несумненно верили – под ним, с нами Богъ, с нами, вся слава Земли Святорусской.
Воинский устав Императора Петра Великого определял верность русского солдата своему Знамени так: «Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богомъ от Знамени никуда не отлучаться, но за оным, пока жив, непременно добровольно и верно, как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду… Тот же, кто Знамя свое до последнего часа своей жизни не оберег, оный не достоин носить имя русского солдата».
Боевое Знамя – реликвия, олицетворяющая доблесть, славу и боевые традиции части. Особая ответственность за сохранность этой реликвии возлагалась на знаменный взвод – самых достойных и мужественных воинов. Величайшим позором была потеря своего полкового Знамени. И по уставу, знаменный взвод, не уберегший Знамя, подлежал расстрелу, а полк – расформированию. Но готовность русского солдата жертвовать своей жизнью ради защиты своего Знамени была вызвана отнюдь не страхом перед наказанием, а тем благоговейным чувством пред ним и отношением к Знамени как к Святыне.
Святость Русского Воинского Знамени - это не символическое понятие. Это истинная реальность. Знамя – есть Святыня ! Оно освящено Святыми Ликами и символами, изображенными на нем. Оно освящено Святой Церковью. Оно освящено кровью мучеников, живот свой положивших за Веру, Царя и Отечество. Отсюда и отношение русского солдата к своему Знамени, и ответственность за него. Русская военная история сполна наполнена подвигами героев, не пожалевших жизни своей ради этой Святыни. Все они потрясают до глубины души и выбрать из них какой-либо один невозможно! Здесь все: и Честь, и Отвага, и Самопожертвование.
ПОДВИГ ЗНАМЕНЩИКА
Но я все же осмелюсь поведать об одном подвиге знаменщика Митрофана Иванова. Подвига, может быть, не столь яркого, но явившего всю глубину любви русского солдата к своему Знамени и то чувство долга, которое двигало им. Описал этот подвиг в своей книге «Доблести русских воинов», повествующей о подвигах наших солдат и офицеров в Русско-турецкой войне 1877 – 78, великий сын России, воин и Святитель Церкви Христовой, Священномученик нового времени Митрополит Серафим (Чичагов). Вот его рассказ:
«Герои 4-го батальона Лейб-Гвардии Павловского полка, атакуя Горно-Дубнянский редут, сильно пострадали. Долго Гвардия будет помнить 12 октября 1877. Знаменщиком в этом батальоне был унтер-офицер Митрофан Иванов, который заслужил память по себе за свой героический подвиг. Он понимал, какую Святыню ему вверили, он чувствовал, что честь и слава батальона в его руках.
Сражение было в самом разгаре, всякий солдат стремился скорей достигнуть редута, как вдруг два унтер-офицера, ассистенты при Знамени, видят, что Митрофан Иванов покачнулся.
Что с вами? – спрашивают они, кидаясь поддержать Знамя, но Митрофан Иванов удержался на ногах, и только строго взглянув на них, сказал:
Я жив еще!
Действительно, несмотря на свою смертельную рану, он продолжал нести с гордостью Знамя, только на лице были видны сильные страдания. Чем ближе подходили Павловцы к редуту, тем больше турки засыпали всю местность пулями. Знамя было уже в нескольких местах пробито, Митрофан Иванов истекал кровью, но не хотел расстаться со Святыней, пока силы позволяли волочить ноги.
Оставьте, вам к дохтуру надо! - уговаривал Иванова ассистент, видя, что тот слабеет с каждым шагом.
Я еще не умер, братец. Как умру – понесешь Знамя ты. Видишь, как я хожу, - отвечал тот и, желая показать свою силу, хотел было поднять выше ногу, но чуть не упал.
Видите, эх, оставьте! - поддерживая его, уговаривал ассистент.
Долго еще шел Митрофан Иванов, спотыкаясь и останавливаясь изредка, чтобы поглубже вздохнуть, а за ним все ближе и ближе к редуту подходил батальон. Но вот батальон залег, надо собраться и устроиться; слишком много людей выбито из строя. Силы совсем оставляли Митрофана Иванова. Бледный, как полотно, он не мог уже почти говорить.
Возьми! - наконец произнес он, передавая Знамя ассистенту.
Видя что Иванов вдруг растянулся пластом и еле дышит, другой ассистент кинулся, чтобы поддержать его голову, но было уже поздно: Митрофан Иванов лежал мертвым. И достойного же себе заместителя выбрал герой! Только что ассистент принял Знамя, как его ранили; но, наскоро сделав перевязку, он поднялся во весь рост и с гордостью понес вперед Знамя, обрызганное собственной кровью, а за ним, вперед устремились Павловцы.
Мир праху твоему, честный воин, знаменщик Митрофан Иванов!»
БАКЛАНОВСКОЕ ЗНАМЯ – СХИМА ВОИНА ХРИСТОВА
Русская Православная Церковь воина, присягнувшего у боевого Знамени, возводила в ранг «высоко Христианского подвижника». Баклановское Знамя - это не только отличительный знак его полка, оно еще несет в себе глубокий духовный смысл. По преданию оно было сшито и прислано на Кавказ в канун праздника Крещения Господня монахинями Старо-Черкасского монастыря. Внешне напоминающее монашеский аналав или нарамник схимнического облачения , оно несет в себе такое же духовное значение – является знаком Веры в Воскресшего Христа Спасителя .
Святитель Симеон Солунский, говоря о Крестах, изображенных на схимническом облачении, пишет: «куколь… обшит вокруг червлеными Крестами, чтобы Царственным и страшным этим знамением отгонять нападающих на нас «врагов видимых и невидимых»
.
Церковь с благоговением почитает Честной и Животворящий Крест Христов – «истинно драгоценное и досточтимое Древо, на Котором Христос принес Себя в Жертву за нас». По слову преподобного Иоанна Дамаскина: «Крестом соделалались мы чадами Божиими и наследниками Царства Его. Крест одел нас в ипостасную Божию Мудрость и Силу. Им дана нам сила презирать настоящее и даже самую смерть» . В облачении схимника изображенные в подножии Голгофского Креста Череп и кости («Адамова голова»), символизируют как бы «заживо лежащего во гробу», дабы возродить его из этого гроба к Жизни Вечной. Иногда Голгофа схематично и, если можно так сказать, в «сокращенном виде», изображалась только одной «Адамовой головой» (череп с перекрещенными костями).
По Священному Преданию мы знаем, что место Крестных Страданий Спасителя – Голгофа, Промыслом Божиим было определено там, где покоились кости прародителя рода человеческого Адама. Голгофа (в переводе «череп») – Лобное место, на котором Честная Кровь и вода, истекши из Прободенного Ребра Распятого Господа нашего Иисуса Христа («Нового Адама»), чудесным образом пролившись на череп и кости «ветхого Адама», омыли и истерли первородный грех человечества и, «убелив» их, «омыв в бани пакибытия» Крещения Божественной Кровию, символично предъобразили сошествие во ад Христа, освободившего от власти ада всех находившихся там ветхозаветных праведников, начиная с Адама. В иконографии Распятия Голгофа выглядит как каменная насыпь, что является точным отображением повествования Синаксаря Великого Пятка: «Лобное же место глаголется, занеже в потопе востекшей вне земли Адамовой голове, кости точию носиме бытии, яко некоему чуду зримому, юже Соломон честию праотца, со всем своим воинством, каменеем множайшим покры. Темже и место то оттоле лифостротон, сиесть, каменнопостлание именовася» .
Голгофа – центр мiра (вершина мiровой горы), то место, где по Церковному преданию Адам был не только погребен, но и изначально сотворен. «Первый человек Адам стал душою живущею, а последний Адам есть дух животворящий» (1 Кор.15.45).
Здесь уместно будет вспомнить и о способе погребения палестинских монахов Лавры Святого Саввы Освященного, и о древнейших на Руси костницах в Киево-Печерской Лавре. И о Черниговском Богородичном монастыре, и об Афонских «гробничных церквях», где внизу, в костнице, сохраняются кости почившей братии, а вверху устраивается сама церковь. Помещенные под Алтарем – местом принесения Безкровной Жертвы, останки монахов символически уподобляются главе Адама, лежавшей под местом Распятия Христа. «Место лобное стало Раем» - так гласит надпись в приделе Адама в Иерусалимском Храме Гроба Господня.
ПРАВОСЛАВНАЯ СИМВОЛИКА «ГЛАВЫ АДАМА»
В православной символике «голова Адама» - это знак жертвенной смерти во имя грядущего Спасения. Через Воскресение к Вечной Жизни.
Величайшим образцом такого жертвенного подвига для каждого русского сердца стало легендарное появление на Куликовом поле брани символа «Адамовой головы». Это когда русский богатырь-схимник, инок Свято-Троицкого монастыря Александр (Пересвет), покрытый благословением игумена Земли Русской преподобного отца нашего Сергия Радонежского и схимой (с изображениями на ней Голгофского Креста и «Адамовой головы»), поразил ордынского богатыря Челубея. Сраженный сам, но одолевший врага, русский богатырь, вселил веру в общую победу в сердца всех русских ратников и явил при этом сокровенный смысл эмблемы «череп и кости» - «Смертию смерть поправ!»
Но мало известным остается тот факт, что атака Запасного полка Князя Владимира Андреевича Храброго, решившая исход Куликовской битвы, проходила под черным Знаменем с изображением «Адамовой головы». И в битве при Молоди в 1572, когда под Серпуховом Опричная Рать Благоверного Государя Иоанна Васильевича Грозного под командой воеводы Дмитрия Ивановича Хворостинина разгромила огромное войско Крымских татар (снабженное турками, ко всему прочему, и осадной артиллерией), Знамя воеводского полка было освящено изображением «головы Адама».
Очень широко как символ «смерти» эта «эмблема» (череп и кости) использовалась и в иностранных армиях, особенно заподноевропейских. Но ни где и ни одна армия мiра, кроме Русской Армии, не вкладывала в нее такой глубокий сокральный смысл – «смерть – Безсмертие» . Всевозможные «гусары смерти», «черные легионы» и «легионы смерти», самое большее, видели в этом символе безстрашие и презрение к смерти. «Смерть или слава» - вот был их лозунг. В Русской Императорской Армии воинские части, принявшие сей великий символ, именовались – «Безсмертными ». Примечателен такой случай. В ходе заграничного Освободительного похода Русских Войск против Наполеона, к Александрийскому гусарскому полку русской кавалерии (носившему этот священный символ на своих головных уборах) подъехал прусский фельдмаршал Блюхер, и приветствовал их как «гусар смерти».
Командир «Александрийцев» князь Мадатов ответил Блюхеру: «Мы не «гусары смерти», мы «Безсмертные » гусары».
Впоследствии Государь Император Николай Александрович, Святой Царь-Мученик, в начале ХХ века Своим Высочайшим Указом установил за «Александрийцами» знак – «Крест весь черный с серебряной Адамовой головой в центре», назначив Шефом полка Государыню Императрицу, Святую Мученицу Царицу Александру Феодоровну.
«Баклановское» Знамя - это особый Христианский иконографический образ-символ змееборчества, изображающий победу поборника Христа (воина Христова, либо подвижника благочестия) над змием. Начиная с Первого Христианского Царя Константина, одержавшего победу над врагами с поспешествующей Силой Божией в явившемся Ему на Небе Знамении Сияющего Креста с надписью «СИМЪ ПОБЕЖДАЙ», Господь наш Иисус Христос указал Оружие всему Христоименитому воинству, движимому на «врагов видимых и невидимых» - Честный Крест Христов . Синаксарь в Неделю Крестопоклонную наставляет: «Как при торжественном сретении Царя-победителя обыкновенно предшествуют ему знамена его и скипетры; так и Пасхе Христовой – шествию Победителя греха и смерти – предпосылается знак Его победы – Скипетр Христов, Царское Знамя, Животворящий Крест» . Древняя традиция почитания Императорской Власти видела в главе государства прежде всего верховного военачальника. Поэтому воинским атрибутам Власти Императора, и в первую очередь Его боевым Знаменам, воздавались почести и поклонение как Самому Императору.
Святой Император Константин Великий, исполнив повеление Христа Бога и изготовив новое Знамя – лабарум , поместил на нем монограмму Святого Имени Господа Иисуса Христа и тем самым привел всю свою Империю к поклонению Христу. Святитель Евсевий Памфил так описывает это Знамя Победы: «на длинном, покрытом золотом копье была поперечная рея, образовавшая с копьем знак Креста. Сверху на конце копья неподвижно лежал венок из драгоценных камней и золота, а на нем символ спасительного наименования: две буквы показывали Имя Христа … потом на поперечной рее, прибитой к копью, висел тонкий плат – царская ткань, покрытая различными драгоценными камнями и искрившаяся всеми лучами света… На прямом копье, которого нижний конец был весьма длинен, под знаком Креста на самой верхней части описанной ткани висело сделанное из золота грудное изображение Боголюбивого Императора и Его Детей» .
Так, лабарум , в точности соответствовавший видимому Св. Императором Константином в Небе Знамения и являясь олицетворением Креста Спасителя, становится неотъемлемым атрибутом Императорской Власти, и особой воинской реликвией.
«Крест становится символом триумфа Царя, когда, приняв Оружие Победы Спасителя, Царь уподобляется Христу, а Его государственное служение сравнивалось с Крестной Смертью и Воскресением Христа» .
С тех пор, Крест изображается на всех Знаменах, Хоругвях и доспехах Христианского воинства.
Так и Русское Боевое Знамя, символизируя собой Честный Крест – Знамя Христа, и неся на себе Святой Образ Нерукотворного Лика Спасителя с девизом «СЪ НАМИ БОГЪ», возглавляло Христолюбивое Воинство Русское на всех полях сражений, ведя его от смерти к Безсмертию.
В чине освящения воинского Знамени, «еже есть священная хоругвь», Святая Церковь молится Всемогущему Богу, да подаст «верному Своему воинству, знамение сие носящему, и на сие взирающему, дерзновение, силу и крепость, на сотрение и попрание крепости супостат наших» и «сию хоругвь, юже на дело брани приуготовихом, небесным Твоим благословением присети, благослови и освяти, яко да будет верному Твоему воинству, на сопротивныя языки одоление и известная победа: и хранительством Твоим ограждена сущи, в бегство да претворит всех супостатов наших полки, и врагом Христианского рода страшна всегда и ужасна да явится: верным же Твоим на Тя уповающим, известное упование победы, дерзновение же и крепость да будет», и в Царство Небесное «путивходы сотворит».
В «Баклановском» знамени надписание: «ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ И ЖИЗНИ БУДУЩАГО ВЕКА. АМИНЬ», свидетельствует, что всякий вставший под это Знамя, исповедуя по слову Первоверховного Апостола: «Подобает бо тленному сему облещися в нетление и смертному сему облещися в бзсмертие » (1 Кор. 15,53), чает, что действием Всемогущего Бога, Его Милосердием, восстанет он для жизни Будущего Века, когда «Будет Богъ всяческая во всех » (1Кор.15,28).
КАЗАЧЕСТВО – ЭТО ВЕЛИЧИЕ ДУХА РУССКОГО НАРОДА
Всеблагим и неисповедимым Промыслом Божиим судьба казачества неотделима от судьбы России. Казакам испокон веков первыми приходилось принимать на себя удары всевозможных завоевателей, поработителей и «расчленителей» России. А первый удар, как известно, всегда самый мощный и страшный. И чтобы удержать его, максимально ослабить, а затем нанести достойный ответный удар, необходимы отвага и мужество, твердость духа и вера в правоту своей миссии защитника Отечества. Все эти качества выковывались в казаках в горниле войн и сражений, во время походов и службы на порубежье Святой Руси.
С малых лет воспитывался казак, верой и правдой служить Богу, Царю и своей Отчизне, хранить ненарушимо простоту отцовских древнерусских обычаев. Казак не представлял себя вне Православной Веры, пронизывающей весь его жизненный уклад. А в силу характера своего служения готов он был в любой момент предстать пред Господом, встречая смерть и муки с улыбкой на устах и с молитвой к Спасу Всемилостивому в душе, да с горячей любовью к Тихому Дону и Святой Руси в сердце своем.
«Казачество – это необычайное явление величия Духа Русского Народа, поразительное порождение его истории, чего не явил никакой другой народ м i ра» . Смыслом своего служения, самой жизни своей, казак положил Евангельскую заповедь Христа Спасителя: «нет большей той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин.15,13). Именно такой смысл своего жертвенного служения, вкладывало Русское Христолюбивое Воинство в символ – «Череп и кости». Именно так осмыслил и принял чуткой казачьей душой присланный ему Святой Стяг генерал Бакланов. А что, значит, быть казаком, нам показывает вся жизнь Якова Петровича Бакланова. Жизнь истинного воина во Христе.
На протяжении последнего столетия история казачества трусливо замалчивалась либо умышленно искажалась «сынами лжи». Героические страницы, кровью вписанные казаками в историю Русской Армии, в историю Святой Руси, искусственно и искусно вымарывались из народной памяти крестоненавистниками. Из-за их страха пред Правдой Божией, пред Голгофским Крестом - ЗНАМЕНЕМ ПОБЕДЫ Господа нашего Иисуса Христа над грехом, проклятием, смертью и диаволом. Люто ненавидя Крест Святый, силою Которого сокрушается кагальная власть над душою Русского Народа, крестоненавистники в своей иступленной войне против Христа Бога стремятся, во чтобы-то не стало, одолеть тот Остаток Верных , ту «Опричнину » – малое стадо Христово последних времен, о которой пророчествовал Глинский Старец преподобный Порфирий:
«За Веру восстанут из народа неизвестные м i ру и восстановят попранное» .
Кто же эти неведомые мiру герои? Кто эти «опричники» Небесного Царя, которые в день последней брани одолеют и сокрушат вражью силу? Это те вои Христовой Рати, которые, стряхнув с себя оцепенение «страха ради иудейска», устремятся за своим Царем и Воеводой - Победителем смерти, ИИСУСОМ СЛАДЧАЙШИМ. Это те оруженосцы, «отвержиеся себе», которым Святыми Благоверным Государем Иоанном Грозным и Царем-Мучеником Николаем вручается грозное Оружие, коим мiр побеждается и ад сокрушается – «безумие» КРЕСТА. Это те ратоборцы, которым завещана от Бога РУССКАЯ ДОРОГА. Это те змееборцы, которые, встанут под Святое Черное Знамя БЕЗСМЕРТИЯ, на котором вкруг «Адамовой главы» сияют победные слова:
«ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ
И ЖИЗНИ БУДУЩАГО ВЕКА.
Христос Воскресе! Воистину Воскресе Христос!
Диакон Евгений Семенов
Вместо послесловия:
«С молодцами-донцами, готовыми жизнь свою отдать за своего командира, за славу Дона, Бакланов стал страшен всему Кавказу. Имя Донского казака снова было так же грозно, как и в 1812 году, как во время Азовских походов. С уважением говорили о Донских казаках в Армии, со страхом думали о них черкесы и татары. Во всей Кавказкой Армии, казачьих и солдатских полках знали тогда песню про Бакланова:
Честь прадедов-атаманов,
Богатырь боец лихой,
Здравствуй, храбрый наш Бакланов,
Разудалый наш герой!
Славой, честию завидной
Ты сумел себя покрыть:
Про тебя, ей-ей, не стыдно
Песню громкую сложить!
Ты геройскими делами
Славу дедов и отцов
Воскресил опять меж нами.
Ты - казак из казаков!
Шашка, пика, верный конь,
Рой наездников любимый –
С нами ты, неотразимый,
Мчишься в воду и в огонь.
Древней славы Ермаковой
Над тобою блещет луч;
Ты, как сокол из-за туч,
Бьешь сноровкою Платовой.
Честь геройскую любя,
Мчишься в бой напропалую:
За Царя и Русь Святую
Не жалеешь сам себя.
Бают: вольный по горам,
По кустам, тернам колючим
Лезешь змеем здесь и там,
Серым волком в поле рыщешь,
Бродишь лешим по горам,
И себе ты славы ищешь,
И несешь ты смерть врагам;
Ходишь в шапке-невидимке,
В скороходах-сапогах,
И летишь на бурке-сивке,
Как колдун на облаках.
Свистнешь – лист с дерев валится,
Гаркнешь – вмиг перед тобой
Рать удалая роится –
Точно в сказочке какой!
Сыт железной просфорою,
Спишь на конском арчаке, -
И за то прослыл грозою
В Малой и Большой Чечне.
И за то тебе мы, воин,
Песню громкую споем:
Ты герой наш, ты достоин
Называться КАЗАКОМ!»
32 8
Бакланов Яков Петрович
Яков Петрович Бакланов родился 15 (27 по новому стилю) марта 1809 года в станице Гугнинской Области Войска Донского в славной казачьей семье (в 1909 г. в связи со столетним юбилеем казачьего генерала её переименовали в станицу Баклановскую). Дед его наводил ужас на закубанских черкесов, отец его Петр Дмитриевич храбро воевал с Наполеоном и турками и выслужил чин хорунжего, а затем и казачьего полковника, будучи при этом неграмотным. Первый офицерский чин предоставил Бакланову-старшему права потомственного дворянства, и формально Яков Петрович уже при рождении принадлежал к благородному сословию.
Воспитывался будущий генерал в стародавних традициях: в три года катался на лошади по двору, в пять гарцевал по станице, а в восемь отправился с отцом на службу в Бессарабию. Впечатлительный мальчик с интересом слушал рассказы бывалых донцов о недавней войне с Бонапартом и мечтал поскорее вырасти, поступить на службу и отличиться в битве с неприятелем. Кое-какой грамоте выучился у станичного дьячка и полковых писарей, но уже в ранней юности умел отлично стрелять, рубить шашкой и колоть пикой, постиг науку кулачного боя и виртуозно владел верховой ездой. К тому же он так любил охотиться и стрелять, что мог всадить свою пулю в пулю, летящую от противника.
В 1824 г., на шестнадцатом году жизни Бакланов поступил урядником в казачий полк Попова, воевавший в Крыму, в котором отец его командовал сотней. Не заставила себя ждать и первая война с турками. Отцу постоянно приходилось осаживать новоиспеченного хорунжего (1828 г.), проявлявшего отчаянную храбрость. Орудием воспитания привычно служила казачья нагайка, но Яков не унимался и в бою неизменно оказывался на самых опасных участках. Возле г. Бургаса турецкая пуля убила под ним лошадь, однако, юный казак вернулся с войны целым и невредимым. А во время штурма крепости Браилов Яков Бакланов еди-ственный остался в живых из группы нападавших: все его товарищи подорвались на мине. За свои подвиги в эти годы Бакланов был удостоен ордена св. Анны 4-й степени с надписью «за храбрость» и 3-й степени с бантом. После заключения мира Я.П. Бакланова с отцом и полком, которым он командовал после смерти Попова, отпустили на Дон, где он прожил с 1831 по 1834 г.г.
В 1834 году Яков Бакланов был назначен на службу в казачий полк Жирова. Служба за Кубанью считалась для донцов делом хлопотным и опасным: привыкшие биться с врагом в вольной степи казаки в горах чувствовали себя крайне неуютно, неся большие потери не от воинственных горцев, а от эпидемий и непривычного климата. Командовал Закубанской линией легендарный генерал Засс, у которого Бакланов научился очень многому в военном деле, как, кстати, и у горцев, с которыми пришлось ему воевать. В 1836 г. Я.П. Бакланов возглавлял группу «охотников», с которыми храбро нападал на горские аулы, помогая тем самым регулярной армии с меньшими потерями пробиваться в глубь Кавказа. Но потери были немалые.
Именно на Кавказской войне появилась печальная донская песня про черного ворона. С горцами в XIX веке воевали около 100 тысяч донцов, из них в боях полегли 1763 человека, а от болезней скончалось более 16 тысяч. До середины 1840-х годов считалось, что выходцы с Дона в горной местности почти бесполезны. Поэтому казаков старались пристроить денщиками, вестовыми, ординарцами, то есть отстранить от реальных боевых столкновений. Но опыт ведения войны показал, что казаки наиболее мощное средство в борьбе с горцами.
Отчаянный Яков Бакланов сумел развеять миф о непригодности станичников к серьезным делам на Кавказе. На его счастье появилась принципиально новая тактика борьбы с засевшим в горах противником. Генерал Г. Засс, командующий Кубанской линией, был горячим сторонником активных наступательных действий. Не дожидаясь нападения горцев, удалой барон нападал первым, блестяще организуя разведку в тылу врага.
Бакланов прослужил под началом генерала Засса около трех лет и всю оставшуюся жизнь называл его своим учителем. Партизанскую тактику генерала он взял за образец и постоянно ее совершенствовал. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить буйную голову. В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десятка атак, после чего он решился перейти в наступление, подбодрив своих донцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась. Горцы были разбиты и в беспорядке бежали. За храбрость и боевые заслуги Засс наградил сотника Я.П. Бакланова орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. С тех пор в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля, потому что он на короткой ноге с нечистой силой.
В 1837 году полк, в котором служил Бакланов, отправили на отдых, на Дон. Следующей командировки на Кавказ пришлось ждать восемь лет. Два года он был на льготе, а в 1841 году его назначили в только что сформированный в Новочеркасске Донской учебный полк. В 1841 г. его направили служить в казачий полк, дислоцировавшийся в Польше. По возвращении из Польши в 1844 г., 35 лет от роду он получил чин войскового старшины.
В мае 1845 года Яков Петрович получил реальную возможность проявить себя в сражениях со сторонниками Шамиля. Он был направлен в 20-й казачий полк, на границу с Чечней, в укрепление Куринское. Наместник на Кавказе М.С. Воронцов сразу же приметил способного офицера. Бакланов с блеском провел рейд навстречу его войскам, возвращавшимся из тяжелого похода на аул Дарго. В 1846 году Воронцов отдал в командование Бакланову 20-й полк, который очень скоро стал образцовым партизанским соединением. Имя Бакланова наводило такой страх и ужас на горцев, что их предводитель имам Шамиль не раз говорил: «Если бы вы боялись Аллаха, как боитесь Бакланова, вы бы были святыми». Боявшимся Бакланова горцам не ос-тавалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с дьяволом. Горцы так и прозвали его - Даджал, то есть черт (шайтан). Свою демоническую репутацию хитрый от природы Бакланов всячески поддерживал.
Однажды посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины. Им хотелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Бакланов был человеком двухметрового роста с грубыми чертами лица. Одного этого было достаточно для соответствующего впечатления, а тут ещё Бакланов встретил гостей в вывороченном тулупе, с перемазанным сажей лицом. Никаких дополнительных доказательств горцам не потребовалось.
Тогда горцы решили уязвить самолюбие «шайтана Боклю» в искусстве стрельбы. Известный среди горцев стрелок Джанем поклялся уложить ненавистного казака с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на что наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент снайпер горцев занервничал и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Зрители из числа соплеменников убитого громкими криками выразили свое восхищение выстрелом казака. С тех пор по Чечне гуляла издевательская поговорка: «Не хочешь ли убить Бакланова?» 4 декабря 1848 г. Я.П. Бакланову присваивается чин подполковника.
В 1851-м по почте неизвестно от кого Бакланов получил весьма понравившийся ему подарок - черное шелковое полотнище с вышитой на нем мертвой головой Адама (черепом) и двумя скрещенными под нею костями. Эта художественная композиция была снабжена многозначительной надписью из «Символа веры» - «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Этот знак признавался баклановским значком и стал визитной карточкой отчаянного воина и его казаков. Храбрость Бакланова была отмечена новой наградой, орденом св. Анны 2-й степени с императорской короной. В 1850 году 20-й казачий полк убыл на Дон, но наместник Воронцов упросил военного министра А.И. Чернышева не убирать с Кавказа полковника Бакланова. Ему был вверен прибывший на Кавказ 17-й казачий полк. Он был уже настолько популярен, что многие офицеры и даже казаки из 20- го полка попросили перевод в прибывший 17-й казачий полк. Имя Якова Бакланова, как грозы Кавказа, гремело по-прежнему, а его военные заслуги были столь очевидны, что в 1852 г. его наградили орденом св. Георгия 4-го класса. В 1853 году он получил чин генерал-майора. С началом Крымской войны горцы могли вздохнуть спокойнее. Бакланов отличился при штурме турецкой крепости Карс (1855 г.), за что был награжден орденом св. Анны 1-й степени. Страшный Даджал поки-нул Кавказ в конце 1855 г. и переехал в г. Новочеркасск, в котором прожил еще весь 1856 год. В начале 1857 г. он вновь отправляется на Кавказ в качестве походного атамана. Здесь он прослужил по 1860 год. 3-го апреля 1860 г. Я.П. Бакланову присваивается чин генерал-лейтенанта, и вскоре по болезни он отправляется на Дон.
В 1861 году дворянство 2-го военного округа войска Донского избирает Бакланова окружным генералом (т.е. административным лицом). В 1863 году, в связи с началом польского восстания против царского самодержавия он был приглашен руководить 12 казачьими полками, но реально его поставили во главе одного из военных отделов (августовского) в Литве. Лояльное отношение к местным жителям в период восстания вызвало недовольство у командования. Бакланов попросил отставки. Пока шло рассмотрение его прошения, на Дону вышел Высочайший рескрипт о награждении Я.П. Баклано-ва «за особые труды» орденом св. Владимира 2-й степени. В начале 1864 г. он уезжает на Дон лечиться, а здесь его ожидает несчастье. При пожаре сгорел его дом, всё имущество и деньги, которых у него и так всегда не хватало. В 1867 г. Якова Бакланова зачислили по войску Донскому в качестве отставного генерал-лейтенанта.
Последние годы своей жизни казачий генерал Бакланов прожил в Петербурге. После долгой тяжелой болезни Яков Петрович Бакланов скончался 18 октября 1873 года и был похоронен за счет средств войска Донского на кладбище Воскресенского девичьего монастыря. Почитатели легендарного генерала «поставили на его могиле величественный и оригинальный памятник» работы скульптора Н.В. Набокова. На куске гранитной скалы, симво-лизирующей горы, брошены бурка, папаха, шашка и баклановский значок из темной бронзы.
В 1909 году, в связи со столетием со дня рождения, именем казачьего генерала Бакланова назвали один из главных проспектов города (бывший Троицкий). Несмотря на то, что этот проспект в советские годы не однажды переименовывался, в наши дни он носит название Баклановский.
4 октября 1911 года прах генерал-лейтенанта Бакланова перенесли в усыпальницу героев Дона под войсковым Вознесенским кафедральным собором, а памятник перевезли из Санкт-Петербурга в столицу донского казачества Новочеркасск и воссоздали в несколь-ко измененном виде на Соборной площади. В 30-е годы, в период всероссийской акции по сбору цветных металлов, с памятника Бакланову были сняты некоторые бронзовые элементы, в том числе бурка, шашка, баклановский значок.
4 июня 1995 г., во время празднования 190-летия со времени основания г. Новочеркасска, восстановленный московским скульптором А.В. Тарасенко памятник был торжественно открыт.
В Новочеркасске почитают имя походного Атамана войска Донского генерал-лейтенанта Якова Петровича Бакланова. Его именем названа казачья станица «Ново-Баклановская», образованная в 1990 году на территории бывшего Промышленного района. В настоящее время казаки станицы во главе с атаманом В.П. Шевченко ведут активную работу с молодежью, в том числе в созданном молодежном клубе «Гепард», который имеет дружественные связи с атомным подводным крейсером Северного флота «Гепард». Один из рынков города называется Баклановский. Имя Бакланова носит также казачья гимназия в городе Ростове-на-Дону, при которой открыт внешкольный центр «Казачья застава».
Кирсанов Е.И., историк-краевед.
Яков Петрович Бакланов
Бакланов Яков Петрович , военачальник Донского казачьего войска, генерал-лейтенант (1860). Военную службу начал в 1824 урядником в Донском казачьем полку. Участник русско-турецкой войны 1828-1829. За отличия при штурме Браилова и в бою под Кулевчой награжден орденом Св. Анны 4 степени, а при взятии городов Месемирия и Ахиолло - орденом Св. Анны 3 степени. В 1831-1841 служил в составе казачьих полков на Кубанской линии и на Дону. В 1841-1845 в составе 36-го казачьего полка служил в Польше. Участвовал в Кавказской войне 1817-1864. В 1849-1852 командовал 20-м, а затем 17-м казачьими полками. За мужество в бою у аула Бейк-Которо награжден золотым оружием, а за захват укрепления на реке Мичик - военным орденом Св. Георгия 4 степени. В 1853-1855 начальник кавалерии левого фланга Кавказской линии. В 1855 в должности начальника иррегулярной кавалерии Александропольского отряда принимал участие в штурме и осаде турецкой крепости Каре. В 1857-1860 Бакланов походный атаман донских казачьих полков на Кавказе. С 1861 окружной генерал 11-го военного округа на Дону. В 1863-1867 начальник казачьих полков в Виленском военном округе, затем начальник Августовского отдела (административного округа) в Польше. Награжден также орденами Св. Владимира 2 степени, Св. Анны и Св. Станислава 1 степени, Св. Владимира 3 и 4 степени, Св. Анны 2 степени.
Использованы материалы кн.: Военный Энциклопедический Словарь. М., 1986.
Бакланов Яков Петрович (1809-1873) Генерал-лейтенант. Имя Бакланова стоит в ряду тех российских генералов, которые вышли из низших и средних слоев общества, не дослужились до самых высших военных чинов и отличий, но благодаря своей воинской доблести и яркости личности были широко известны в армии и народе. Другая особенность Бакланова - его принадлежность к героям Дона и российского казачества. Многое сделали казаки для укрепления границ Российской империи и расширения ее пределов. Деятельность Якова Петровича - один из примеров самоотверженного служения казаков российской короне и Отечеству.
Яков Бакланов родился в станице Гугнинской (15 верст от Цимлянска) в семье хорунжего. Многое он унаследовал от деда - "пеглевана Бакланова", могучего казака, которого долго помнили закубанские черкесы. В три года юный казак уже ездил на коне по двору, в пять скакал по улице. Вернувшись домой после Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов, отец Якова недолго отдыхал и, уезжая с полком в Бессарабию, взял с собой 8-летнего сына - приучать к походной казацкой жизни. В полку мальчика научили азам грамоты, но пройти курс учебы Бакланову в дальнейшем так и не удалось.
После возвращения полка на Дон Яков вел станичную жизнь подростка, быстро мужал, и скоро не было в округе лучшего наездника и джигита, чем он, никто не стрелял так метко и не рубил шашкой с такой силой. В 1824 г. 15-летний Бакланов начал службу урядником, а через год покинул родную станицу, отбыв с полком в Крым на сторожевые дела. Изредка он приезжал на побывку домой, в один из приездов женился на простой казачке. В 1828 г. стал хорунжим, вскоре отправился со своим полком, которым к тому времени командовал отец, на русско-турецкую войну. Полк действовал под Браиловом, затем принимал участие в переходе через Балканы и взятии Бургаса. В боях Бакланов показал себя столь храбрым и дерзким, что за излишнюю пылкость отец не раз собственноручно "дубасил по спине нагайкой", как признавался Яков Петрович впоследствии. За боевые отличия молодой офицер был награжден орденами святой Анны 4-й и 3-й степеней. По завершении войны он с полком действовал в кордонах на берегах Прута, в 1831 г. донцы вернулись домой.
В 1834 г. Бакланов получил назначение в казачий полк, несший сторожевую службу на Кубани, принял участие в нескольких столкновениях с горцами, в том числе в отражении их нападения на Вознесенскую крепость. В 1837 г. он был включен в состав казачьего № 41 полка, собранного для торжественной встречи Николая I , посетившего Дон. Затем с казачьим № 36 полком Яков Петрович нес кордонную службу в Польше, у границы с Пруссией. По возвращении на Дон он получил чин войскового старшины.
В 1845 г. Бакланов был направлен на Кавказ, в Куринское укрепление (на границе с Чечней) и начал боевую службу в казачьем № 20 полку. На Кавказе прошли самые жаркие годы его военной жизни, принесшие ему славу "грозного Боклю", как называли Бакланова горцы. Его первым боевым делом здесь стало участие в завершении Даргинской экспедиции, которой руководил кавказский наместник М.Воронцов. Русские войска, возвращавшиеся назад после изнурительного похода к аулу Дарго, с трудом пробивали себе дорогу сквозь засады горцев, и рейд Бакланова с боями навстречу Воронцову оказался очень своевременным. За этот рейд Яков Петрович был награжден орденом святой Анны 2-й степени.
В начале 1846 г. князь Воронцов доверил Бакланову возглавить казачий № 20 полк. Приняв полк, Яков Петрович в короткий срок привел его в порядок, добился лучшей организации боевой подготовки и снабжения. Новинками в полку стали тактические занятия, о которых тогда никто не знал, и особая учебная сотня, где готовились инструкторы для всех подразделений. Новым стал и способ боевых действий: от обороны в крепости Бакланов перешел к энергичным наступательным операциям по Куринской линии. Прежде всего, он обрушивался как снег на голову на те отряды горцев, которые собирались для нападения на Куринское укрепление. Его помощниками в обеспечении неожиданности действий стали лазутчики, чеченцы-проводники, пластуны. Затем Бакланов начал проводить более дальние набеги на укрепленные чеченские аулы. Скрытность движения, быстрота и затем смелый удар - такова была его тактика. В 1848 г. он стал подполковником, в следующем году был награжден золотой шашкой с надписью: "За храбрость". За доблестные действия при прорыве сильного заслона горцев у Гойтемировских ворот командир казачьего полка получил полковничий чин (1850 г.).
В трудные минуты боевой обстановки Бакланов с шашкой в руках первый бросался на своем коне вперед. Его шашка "разваливала" врага от темени до седла. Он был непримиримо строг и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: "Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Так я тебя этим самым кулаком и размозжу!" Зато за храбрость поощрял всячески и по возможности берег своих подчиненных. За строгий нрав, отвагу, могучее здоровье его называли "Ермаком Тимофеевичем". Для горцев же "Боклю" ("лев") был "шайтаном", "дьяволом". Считалось, что его можно убить только серебряной пулей, стреляли в него и такими, но и они не брали казака. Его рябое и заросшее волосами лицо, большой нос, громадная папаха усиливали производимый им устрашающий эффект.
Из России через почтовую контору казачьему командиру неизвестно от кого пришел подарок - черное шелковое полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под нею костями. Этот мрачный символ, получивший название "Баклановского значка", наводил ужас на горцев, и с ним Яков Петрович не расставался до конца жизни.
Когда весной 1850 г. истек срок пребывания полка Бакланова на кавказской службе, главнокомандующий Воронцов писал военному министру в Петербург: "Передайте, дорогой князь, государю, что я умоляю его оставить нам Бакланова". По указанию Николая 1 военный министр А.И.Чернышев вынужден был удовлетворить просьбу кавказского наместника. Летом 1850 г. Яков Петрович возглавил казачий № 17 полк, пришедший на смену уходившему на Дон 20-му полку. Расставание происходило со слезами, немало офицеров, урядников и даже нижних чинов остались служить со своим командиром.
В 1851 г. Бакланов был вызван в крепость Грозную для участия в чеченской экспедиции под руководством князя А.Барятинского. Якову Петровичу было поручено командовать всей конницей отряда, и за свои блестящие действия в экспедиции он получил новую награду - орден святого Владимира 3-й степени. Вернувшись в Куринское укрепление, он продолжил активные наступательные действия в сторону Ауха, по долине реки Мичик, на Гудермес и Джалку. За боевые заслуги был удостоен ордена святого Георгия 4-й степени и чина генерал-майора. В 1853 г. Бакланов, вновь под руководством Барятинского, начальника левого фланга Кавказской укрепленной линии, участвовал со своим полком в экспедиции против Большой Чечни. В следующем году он состоял для особых поручений при Воронцове и одновременно начальствовал над всей кавалерией левого фланга Кавказской линии.
С прибытием на Кавказ нового главнокомандующего - генерала от инфантерии Н.Муравьева русские войска переключились на военные действия против Турции. Летом 1855 г. Бакланов в составе армии Муравьева, где он командовал иррегулярной конницей, совершил переход к турецкой крепости Каре. В период борьбы за Каре он устраивал заслоны и засады, участвовал в штурме передовых укреплений города, прослыл грозой турок. В ноябре Каре пал.
Отношения темпераментного Бакланова с педантичным Муравьевым не сложились, и вскоре Яков Петрович отпросился в отпуск на Дон. В 1857 г. он вернулся на Кавказ, где главнокомандующим стал Барятинский. На этот раз Бакланову была поручена должность походного атамана. В основном он занимался административными делами, не участвуя в боевых действиях. В 1859 г. Яков Петрович получил орден святой Анны 1-й степени, став полным кавалером этого ордена, в следующем году произведен в генерал-лейтенанты.
В 1861 г. Бакланов был назначен окружным генералом 2-го округа Донского казачьего войска, а в 1863 г. направлен в Вильно, где генерал от инфантерии М.Муравьев (брат Н.Муравьева) собирал войска для похода в восставшую Польшу. Вначале Яков Петрович возглавлял казачьи полки армии Муравьева, затем исполнял должность начальника администрации Сувальско-Августовского округа. Вопреки страшной молве, сопровождавшей его имя в Польше, Бакланов действовал хотя и сурово, но без жестокости и даже вошел в конфликт с Муравьевым-"вешателем", проявляя милосердие. "Ваше превосходительство, - оправдывался он перед командующим, - я прислан сюда не мстить, а умиротворять". В своей докладной на имя Муравьева Бакланов писал: "В помыслах моих было ослабить в районе моего отдела толки о русской свирепости". За польскую кампанию Яков Петрович получил свою последнюю награду -орден святого Владимира 2-й степени.
Из-за болезни печени Бакланов зимой 1864 г. уехал на Дон отдыхать и лечиться. Летом после сильного пожара в Новочеркасске сгорело все его имущество и деньги. Вернувшись в Виленский военный округ, Яков Петрович состоял начальником расположенных там донских казачьих полков, а после упразднения этой должности (1867 г.) был зачислен по Донскому казачьему войску и поселился в Петербурге. Там он написал воспоминания "Моя боевая жизнь".
В 1873 г. после тяжелой и продолжительной болезни он умер в бедности, похороны состоялись на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря за счет Донского казачьего войска. Пять лет спустя его могилу украсил памятник, созданный на добровольные пожертвования и изображавший скалу, на которую брошены бурка и папаха, из-под папахи выдвинут черный "Баклановский значок". В 1911 г. прах Якова Петровича был торжественно перезахоронен в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с могилами других героев Дона - М.Платова, В.Орлова-Денисова, И.Ефремова.
Использованы материалы кн.: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М. 1997 г.
Далее читайте:
Бакланов Я.П. Моя боевая жизнь . // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1871 г. Том III. Санкт-Петербург, 1871, стр. 1-15.
Потто В.А. Блокада и штурм Карса . (По неизданным запискам Я.П. Бакланова и рассказам прочих участников событий). 1855 г. // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1870 г. Том II. Санкт-Петербург, 1870, стр. 568-610.
Литература:
Бакланов Я.П. Моя боевая жизнь // Рус. старина. -1871.-Т. 3.- С. 1-15.
"Казачья сотня": (Крат. биографии ста деятелей казачества...). Вып. 1 / Сост. В.Ф, Князев, Г.Л. Войскобойников. - М.: Воениздат, 1996. - С. 93 - 95.
Лунин В.А. Гроза Кавказа казак Яков Петрович Бакланов и его битвы с Шамилем. Рассказы Кукеля (псевд.). - М.: изд. Коновалов, 1901,-107 с.
Луночкин А., Михайлов А. Григорий Засс и Яков Бакланов: [Об участниках Кавк. войн 1817-1864 гг.] // Родина. - 1994. -№ 3.- С. 91-96.
Полководцы, военачальники и военные деятели России в "Военной энциклопедии" Сытина. Т. 1 / Авт.-сост. В.М. Лурье, В.В. Ященко. - СПб.: "Экополис и культура", 1995.-С. 154- 156.
Потто В.А. Яков Петрович Бакланов: Биогр. очерк, 2-е изд. - СПб.: тип. В. Березовского, 1885. -219 с.: ил.
Струсевич А.П. Герои Дона. - 2-е изд., доп. - Псков: тип. Б.М, Неймана, 1898.-488 с. Туроверов Н.Н. Юность Бакланова // Лит. Россия. - 1993. - №44-45.
Яков Петрович Бакланов // Картины былого Тихого Дона: Крат. очерк истории войска Донского. Т. 2. - М.: Граница, 1992. - С. 85-102.
; станица Гугнинская , Область Войска Донского , Российская империя - 18 октября ; Санкт-Петербург) - русский генерал, герой Кавказской войны .
По возвращении из Польши, 18 октября 1844 г. Бакланову был пожалован чин сотника (по другим источникам - войскового старшины); весной 1845 г. Бакланов получил назначение в 20-й Донской казачий полк , расположенный на левом фланге кавказской линии в Куринском укреплении , которое составляло передовой оплот русских Кумыкских владений . 20 июля 1845 г. награждён орденом Св. Анны 2-й степени за отличие, оказанное в бою при разбитии укреплённых завалов в урочище Шаухал-Берды .
5 июля 1846 г. за отличие, храбрость и мужество, оказанные в бою со скопищем Шамиля при обороне крепости Внезапной , пожалован Императорской короной к ордену Св. Анны 2-й степени; в этом же году был назначен командиром 20-го Донского казачьего полка.
В феврале 1852 г. он, по приказанию начальника левого фланга кавказской линии князя Барятинского , с отрядом из трёх пехотных батальонов, четырёх орудий и своего казачьего полка, окончил просеку от Куринского укрепления к р. Мичик . В это же время князь Барятинский выступил из крепости Грозной к Автурам, для дальнейшего следования через Большую Чечню и Маиор-Туп в Куринское. 17 февраля, Бакланов, с двумя сотнями своего полка выехал на Кочкалыковский хребет . Лазутчики принесли известие, что Шамиль с 25-тысячным отрядом стоит за рекой Мичик, против просеки, чтобы отрезать Бакланову обратный путь. Сосредоточив к ночи 5 рот пехоты, 6 сотен казаков и 2 орудия, Яков Петрович сумел обмануть бдительность Шамиля, пробрался с отрядом сквозь его линию, без дорог, по самой дикой местности присоединился к князю Барятинскому в тот самый момент, когда последний более всего имел необходимость в поддержке при проходе через леса. Командуя вслед за тем арьергардом князя, Бакланов совершил ряд новых подвигов, за что и пожалован орденом Св. Георгия 4-й степени
10 апреля 1853 г. за отличие, оказанное при атаке неприятельской позиции у аула Гурдали и совершенном рассеянии скопищ Шамиля, награждён орденом Св. Станислава 1-й степени. 11 мая того же года назначен состоять при штабе Кавказского корпуса в должности начальника кавалерии левого фланга с постоянным пребыванием в крепости Грозной .
14 июня 1854 г. за отличие и храбрость, оказанные при поражении горских партий между Урус-Мартаном и крепостью Грозной, Бакланову объявлено Высочайшее благоволение; 22 августа того же года награждён знаком отличия беспорочной службы за 20 лет.
В 1855 г., по распоряжению главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом графа Н. Н. Муравьёва , Бакланов командирован в действующую армию на кавказский театр Крымской войны , где был назначен начальником иррегулярной кавалерии в отряде генерал-лейтенанта Бриммера . 17 сентября того же года принял участие в составе колонны генерала Базина в штурме Карса и был контужен ядром в голову, но остался в строю. За отличие и мужество, оказанные при штурме передовых укреплений, 21 февраля 1856 г. пожалован орденом Св. Анны 1-й степени. В конце декабря 1855 г. Бакланов выехал из армии в отпуск на Дон и в Санкт-Петербург .
2 февраля 1857 г. Бакланов был назначен походным атаманом Донских казачьих полков находящихся на Кавказе .
С 7 июня 1863 г. по 7 января 1867 г. Бакланов находился в командировке в Вильне и во время Польского восстания состоял заведующим Донскими полками в Виленском округе. 6 февраля 1864 г. за усердно-ревностную службу и труды награждён орденом Св. Владимира 2-й степени с мечами над орденом.
В 1867 г. Яков Петрович Бакланов вышел в отставку и поселился в Санкт-Петербурге. После тяжёлой и продолжительной болезни умер в бедности 18 октября 1873 года, похороны состоялись на кладбище петербургского Новодевичьего монастыря за счёт Донского казачьего войска. Пять лет спустя его могилу украсил памятник, созданный на добровольные пожертвования и изображавший скалу, на которую брошены бурка и папаха, из-под папахи выдвинут чёрный «Баклановский значок».
В 1911 г. прах Якова Петровича был торжественно перезахоронен в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска , рядом с могилами других героев Дона - Матвея Платова , Василия Орлова-Денисова , Ивана Ефремова .
Бакланов был одним из популярнейших героев эпохи Кавказской войны. Получив в командование полк, бывший в отчаянно плохом состоянии, он своей энергией быстро привёл его в образцовое состояние и от робкой обороны своих предшественников перешёл к самому энергичному наступлению и скоро сделался грозой горцев, считавших «Боклу» сродни самому дьяволу и звавших его «Даджал » (Антихрист ). Бакланов знал об этом и всячески поддерживал горцев в убеждении что, ему помогает нечистая сила. Когда в марте 1850 г. он был ранен и горцы, узнав об этом, решили сделать набег громадной партией, Бакланов, превозмогая боль, ночью лично повёл казаков на горцев, которые разбежались в паническом страхе перед его неуязвимостью.
Во время рубки просеки через Качкалыковский хребет, Бакланов, знавший, что знаменитый горский стрелок Джанем обещал убить его, когда он станет на обычном месте на холме, всё-таки в обычное время поднялся на холм и, когда дважды промахнувшийся Джанем выглянул из-за горы, из штуцера в лоб убил Джанема наповал.
В казачьих песнях, посвящённых Бакланову, упоминается «страшный баклановский удар» - Яков Петрович был известен тем, что разрубал шашкой всадника пополам от плеча до луки седла .
Сделав грозным своё имя на Кавказе, Бакланов во время своей деятельности в Литве, в противоположность страшной молве о себе, выказал себя суровым, но справедливым начальником. Вопреки предписаниям, он не конфисковал без разбора имения повстанцев, но по возможности учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору М. Н. Муравьёву , Бакланов сказал: . Такой ответ вызвал признательность Муравьёва.
«Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости»В 1870-1871 гг. в журнале «Русская старина » были опубликованы записки Бакланова, посвящённые осаде и штурму Карса в 1855 г.
